Два полюса любви - Страница 16

– Прости, – сказала она, – я вела себя как последняя дура. Ты, наверное, ненавидишь меня за это?

– Нет. Как я могу ненавидеть тебя?

Если бы он ее ненавидел, то неужели бы отправился в Европу, чтобы найти и привезти сюда? Скорее наоборот, получив официальное письмо с требованием о разводе, он потер бы руки от удовольствия и тут же настрочил бы ответ: я согласен. Но нет, он поехал к Бенедикт, чтобы уговорить ее вернуться, потому что мысль о том, что он навсегда потеряет ее, причиняла ему невыносимую боль.

– Если б я ненавидел тебя, думаешь, ты была бы здесь? – спросил он. – Нет, красавица, я простил тебя.

Простил!..

Бенедикт ушам своим не поверила. Еще секунду назад она думала, что он по-настоящему любит ее, но стоило ему произнести это слово – «простил», – как все ее надежды обратились в прах.

– Не нужно мне твоего прощения за то, чего я не совершала! Если бы ты любил меня по-настоящему, то тебе не понадобились бы никакие доказательства моей невиновности. Потому что, когда любят, верят, верят полностью, безоглядно. А ты не веришь мне, значит, не любишь, значит, для тебя наш брак ошибка. Тогда лучше всего покончить с этой ошибкой раз и навсегда.

Мысль о том, что в ту ночь два года назад он совершил худшую ошибку в своей жизни, никогда не покидала его. Бывают в жизни происшествия, к которым мысленно возвращаешься снова и снова и никак не можешь решить, правильно ли поступил. Или заставил страдать того, кого любишь больше всего на свете?

Картина того, что произошло два года назад, до сих пор стояла перед его глазами. Он знал, что воспоминания об этом будут преследовать его до конца жизни. А он даже не знает, была ли Бенедикт действительно виновата в том, в чем он ее обвинял.

Нужно выяснить это, узнать наконец, что произошло. Бенедикт права: если бы он действительно ее любил, то не захлопнул бы за собой дверь, не ушел, даже не оглянувшись. Он бы остался, выслушал бы ее, попытался разобраться что к чему.

Но нет! В нем полыхало оскорбленное достоинство. Гордость затмила его разум. Он ни о чем не мог думать, лишь все время повторял себе: какой я идиот, что в нее влюбился, что верил ей!

А теперь… Сможет ли он все выяснить, когда прошло уже два года? И сможет ли она простить его, если окажется, что она действительно ни в чем не виновата?

– Фернандо…

– Извини, Бенедикт. Не сейчас. Я не могу… – Он встал и направился к выходу. – Наверное, ты права. Мы совершили ошибку и должны ее исправить. Прости, я больше не буду тебе докучать. – И, даже не оглянувшись, вышел из комнаты.

6

– Ты все одна да одна.

– Что вы говорите?

Бенедикт никак не ожидала, что на террасе кроме нее кто-то есть. Поэтому и замечание, сделанное отцом Фернандо, явилось для нее полной неожиданностью.

– Вижу, мой сын тебя совсем забросил, – продолжал Родриго дель Альморавида.

– Да нет. У него какие-то дела. Он на виноградники поехал, кажется, или еще куда-то.

Виноградники… Чем не предлог? Все сойдет, лишь бы она оставила его в покое. Первое время Фернандо еще выдумывал разные объяснения, говорил ей, куда он поедет и зачем. Но сейчас он даже перестал затруднять себя изобретением правдоподобных историй, чтобы объяснять свое отсутствие. Просто вставал с утра пораньше, пока Бенедикт еще спала, и потихоньку выскальзывал из комнаты. А возвращался уже на закате.

– На виноградники? – нахмурился Родриго. – Зачем же он каждый день ездит на виноградники? Виноград и без него вырастет. Фернандо должен быть здесь, рядом с будущей супругой.

– Ничего, он скоро вернется, – поспешила успокоить его Бенедикт. Но сама-то она вовсе не была в этом уверена. Прошел месяц с тех пор, как они уехали из Европы и поселились в фамильном замке. Сразу же, не успели они показаться на глаза родителям Фернандо, были начаты приготовления к свадебной церемонии и медовому месяцу. – Наверное, Фернандо хочет убедиться, что все в порядке, – сказала Бенедикт, надеясь, что ее голос звучит не слишком неуверенно. – В конце концов, мы довольно долго будем отсутствовать, надо удостовериться, что на виноградниках справятся и без него.

Сама Бенедикт тоже была занята подготовкой к свадьбе. То она ездила к портнихе на примерку, то встречалась с родными Фернандо, то беседовала со священником в преддверии церемонии. Вся эта суета помогала ей хотя бы днем не вспоминать о том, что Фернандо ее избегает. Впрочем, по вечерам, когда он наконец возвращался, говорить с ним было совершенно невозможно, так что теперь она была даже рада, когда он уходил.

– Дон Родриго, как вы себя чувствуете? – спросила она, желая сменить тему.

– Нормально. Даже отлично! Ведь я – потомок великого Альморавиды! Разве можно мне выглядеть как старая развалина? – Он улыбнулся.

Старый граф действительно превосходно держался, учитывая, что сердце постоянно давало о себе знать. По рекомендации врача он был вынужден бросить курить, но время от времени его рука по привычке тянулась к жилетному карману, где когда-то лежала великолепная гаванская сигара. Тем не менее он никогда не жаловался на здоровье, ходил всегда подтянутый, тщательно одетый, чисто выбритый – настоящий испанский аристократ.

Впрочем, в нем не было ни капли снобизма. Он гордился славой своих предков, а в Бенедикт видел женщину, которая будет достойным членом семейства Альморавида.

– Ты выйдешь замуж за Фернандо, – говорил он, – и я смогу умереть спокойно, зная, что наш род не оборвется, а ты будешь для моего сына достойной супругой. У вас родятся дети, которые тоже унаследуют титул графов де Наварра.